Носов Евгений Иванович - Рассказ Е. Носова «Белый гусь» Рассказ Е. Живое пламя Забытая страничка Деревенские ласточки Лесной хозяин Трудный хлеб Таинственный музыкант Черный силуэт Чирки Разбой на большой дороге. Как патефон петуха от смерти спас. Как ворона на крыше заблудилась. Хитрюга Ракитовый чай Зимородок Коварный крючок Репейное царство. Неспешными проселками. Под старым осокорем. Палтарасыч. Пропавшая заря. Тропа длиною в лето. ТРИДЦАТЬ ЗЕРЕННочью на мокрые деревья упал снег, согнул. Прилетела синичка. Но снег был тверд, и она озабоченно поглядела. Как же теперь быть?»Я отворил форточку, положил на обе.
Е И Носов Белый гусь 2 часть - Duration: 9:03. Православие САША рассказы Н. Носова АУДИОСКАЗКИ - Duration: 14:41.Первое зернышко оказалось в саду, зернышко под. Синичка все видела, но долго не решалась. Наконец она схватила первую коноплинку и унесла ее на ветку. Тогда синичка, улучив. Я сидел за столом, работал и время от времени. А она, все еще робея и тревожно заглядывая в глубину. Можно, я склюю еще одно зернышко? Ладно? Наконец осталось последнее зерно. Оно лежало. на саном кончике линейки. Зернышко казалось таким далеким, и идти за ним так. Синичка, приседая и настораживая крылья. С боязливым. любопытством вглядывалась она в неведомый мир. Ее особенно поразили живые. Ты здесь живешь?— Да.— А почему здесь нет снега? Вместо ответа я повернул выключатель. Под. потолком ярко вспыхнула электрическая лампочка.— Где ты взял кусочек солнца? Книги.— Что такое книги?— Они научили зажигать это солнце, сажать эти. И еще научили. насыпать тебе конопляных зернышек.— Это очень хорошо. А ты совсем не страшный. Она. привязана к форточке.. Синичка испуганно. Не бойся. Это и называется у нас — Человек.— А можно мне съесть это. Да, конечно! Я хочу. Ты будешь навещать меня, а я буду. Это помогает Человеку хорошо работать. А что такое. работать?— Видишь ли, это такая. Все люди должны что- нибудь. Этим они помогают друг другу.— А чем ты помогаешь. Я хочу написать книгу. Обхватив лапками семечко, она неторопливо расклевывает. ВЕСЕННИМИ ТРОПАМИНе знаю, как в других. Уж и марту конец. Разлеглась по полям свежей наметью, пушит. Оно, конечно, ядреная. Любит он и крутой морозец и спорую порошу. Носа не видно!» А у самого в глазах так и прыгают лукавинки. А спросить. чему радуется? Но всему свой черед. В. день, когда по народному поверью зима с молодой весной силой меряется, всяк. А загостившейся зиме намекает, что- де. И я все с большим. Но слышно: опять синица в. Значит, ночью снег выпал, все прикрыл, нечем птахе. Под вечер снова черемуха веткой по стеклу скребет. И как только она. Я по этим своим. приметам и узнаю: опять вьюжит. Зима надломилась лишь. Вдруг с юга потянуло влажным теплом. С нее все и началось. В тот день меня разбудила. Она сидела на ветке черемухи у окна и торопливо и возбужденно звала. Ци- ци- пи, ци- ци- пи, ци- ци- пи! Что ты спишь?»Я выглянул в окно и. Оно было соткано из солнечного сияния и нетронутой белизны, и. А синица все. раскачивалась на ветке и неистово и громко, так что звоном в ушах отдавалось. Ци- пи! Не спи!»Я и без нее знаю, что. Надо поспеть за нею, ничего. Зарядил фотоаппарат. Трубач увидел сапоги, вскочил с подстилки. Он давно ожидал, когда я, наконец, начну. Идем, дружище, весну. Трубач понимающе тявкнул. После многодневной осады. Рушились, подточенные. Зима отступила в сады. Город полнился ярмарочным. Одержимо, разноголосо дудели автомашины, наверно оттого, что улицы полны. Под всеми крышами барабанила капель, во всех дворах звенели детские. Среди всей этой весенней. Степан Степаныч посылал своего сторожа разорять. Экий ты, Афанасий. Не могу, Степан. Степаныч, головокружение.— А ты пей поменьше.— У меня это сроду.— Как же ты тогда в. Так и служил. Лазить не приходилось. Степан Степаныч плюнул и. Ну и дела,— покрутил. Афанасий.— Пристал: лезь на дерево, да и все тут. Говорит, заседать мешают. В самые окна целый день. А ты заседай поменьше. Нос не в бумагу, а в дело суй. Так- то оно лучше. За городом уже пестро от. Чернели гребни прошлогодней пахоты, бурели пролысины старой травы. Не взять, не донести все это весеннее брожение. В рамке видоискателя всего лишь однообразное поле, даже. Напечатаешь такой снимок, и все пожмут плечами. Стоило из- за него лазить по этакой грязище?»Чтобы выкроить пейзаж, я. Долго лазил по зарослям и. Снимал лесные дороги, полные талой воды, просыхающие. Но вскоре. снова пришлось опустить аппарат. Потому что вдруг откуда- то накатилась сизая. В лесу пропали тени от деревьев, вода в реке стала. Повалил снег — мохнатые обильные хлопья. Я стоял на береговом. Мир сузился до нескольких шагов. И весь этот мир — белый мятущийся рой. Снежинки кружились, стремясь не упасть, хоть сколько- нибудь. Но, обессиленные, покорно падали в. Разве можно одним. В кустах послышался. Трубача. На краю открывшейся поляны у костерка. Шапка и плечи запорошены снегом, руки зябко. В нескольких шагах под деревом стоял подрамник с. Не помешал?— Нет. Пожалуйста.— Холодно работать,—. Холодновато,—. передернул плечами художник.— Руки зябнут. Искусство, как. говорится, требует жертв. А тут еще откуда- то снег взялся. Приходится вот. пережидать. Я притащил сухую. Огонь быстро набрал силу. Снежинки уже не. осмеливались садиться на самые угли.— Удивительное это время. Голые деревья, голые поля, лужи и грязь на дорогах. И улыбаешься, как школьник. А потом. собираешь краски, кисти и шлепаешь куда глаза глядят — по грязи, по лужам. Черт. знает что такое! Взрослый человек! Снегопад внезапно. По запорошенной поляне промчалась синяя тень убегающей тучи, и. Дуб, облюбованный художником, ярко. Вот и солнце! Смотрите, какая. Неужели у нас есть такие места?» Но никому и невдомек, что я несу. Самое главное — аромат не сумел унести с собой. Он остался. здесь, в лесу. А вы говорите, получается.. Вот если бы принести. Вот в чем вся закавыка. Вот он, шельмец, журчит. Там и ручеек- то — кружка воды. Но шуму — на весь лес. То он в корнях. запутался, жужжит как шмель, то где- то промытым ледяным коридором. И все же. надо добиваться. Могли же Левитан, Васильев, Шишкин.. Все это художник говорил. При этом он то делал быстрые короткие удары кистью, то. В грязь, в слякоть — за. А ведь нам, литераторам, подчас не хватает. Мы часто стараемся написать так, чтобы не замочить башмаков. И цветы у. нас тоже бывают без запаха — бумажные. И у нас ведь та же закавыка — донести. А вокруг столько хорошего на нашей просторной земле! Наконец подрамник был. Мы засобирались домой. Лесная дорога местами. В поле тоже заметно умножились проталины. По низинам то. здесь, то там осколками зеркала блестели озерки талой воды. А в оврагах уже в. Трубач радостно рыскал по. Тот взмыл вверх и вдруг повис. Потом сыпнул на землю, на меня, на моего. Вот он совсем. потерялся из виду, растворился в лучезарной голубизне. И только серебряный звон. Как донести, не. расплескать все это и рассказать о весне, поре великого обновления? ДЫМИТ ЧЕРЁМУХАНа опушке пестро. У меня вышли все спички. По ту сторону поляны, сквозь листву старой ветлы. Тянет горьковато- пряным коричневым ароматом: видно, пастухи. Бреду через росную траву. Поднимаю отвороты рыбачьих сапог. Под. ногами хлюпает вода, хрустит ломкий аир. Впереди теперь видна лишь верхушка. По вот выбираюсь из. Ищу то место, где пастухи разложили костер. И вдруг. останавливаюсь изумленный: под раскидистой ветлой, запутавшись в ее плакучих. Еще вчера проходил этой. Лес стоял вокруг темный, и на его ровном зеленом фоне было далеко. Значит, зацвела черемуха сегодня на. Сбрасываю рюкзак и жадно. Черемуха отдергивает их, брызжет в лицо росой, но. Видно, ей и самой. Вот ведь как странно. Сначала наломает черемухи, а потом уж думает, что с нею. Дома под окном растет большой куст, и теперь он тоже. Но ведь не бросать же. И вдруг приходит решение. Эта мысль занимает: кто. Что за человек? Тропинка петляет густой. Справа и слева. согретый солнцем, все больше дымится лес, окутываясь горьковато- пряным коричным. Меж поредевших деревьев. Спускаюсь к мелководному ручью, что бежит по краю. Подоткнув подол длинной юбки, старуха полощет белье на мельничном. Через плоский камень тонко и светло бежит вода, рассекаясь о босые. Старуха выпрямляется и. Мне почему- то становится. Я поправляю. растрепавшиеся ветки и несмело протягиваю старухе.—. Вот вам, мать, весенний. Старуха испуганно глядит. В сине- желтых худых руках мокрая детская рубашонка.— Берите! В. ее тусклых блекло- зеленых глазах, похожих на выжатые виноградины, я улавливаю. Спасибо, родимый,—. Только мне, старой, зачем это? Подари кому помоложе! Старуха наклоняется к. Я нерешительно топчусь. Потом перехожу вброд на ту сторону и выбираюсь на дорогу. Только теперь на соседнем. Я взбираюсь на пригорок и теперь отчетливо вижу этюдники с приколотыми. Парень и девушка увлеченно пишут этюды. Я неслышно подхожу к. Гаси, пожалуйста. Не успеваю размывать. Она пишет акварелью. На. ней легкий сарафан с широким выкатом, слегка порозовевшая на солнце шея. Одной рукой девушка держит стеклянную банку с водой. Масло не вода. Парень, сидя на корточках. Рядом в полыни поблескивает бутылка лимонада и надорванная пачка. На шорох брезентовой. Она вглядывается в меня, как перепуганный. Можно одну веточку? Несите домой.. Я сбивчиво объясняю.— Спасибо,— повторяет она. Сергей, посмотри, какая. Вот бы написать! Сергей неохотно. А я радуюсь. возможности постоять рядом с юностью. Мне хочется заговорить, помочь сладить с. И я говорю: — А почему бы вам не. Там такие удивительные места для этюдов! Девушка быстро. взглядывает на своего спутника, и на ее незагорелой шее проступает краска. И вдруг я понимаю эту. Понимаю, почему они остановились на этом открытом. Это их первые этюды, а. И еще я понимаю, что мне. Но я стою за их спинами. Сергей, уткнувшись, молча. При мне он не положил ни одного. Она же пробует писать, но краски ложатся на бумагу непослушно, фальшиво. Я поправляю на плече. По пути срываю молодые побеги полыни, засовываю за. Я люблю эти неприметные серебристые стебли — верные спутники дальних и. Люблю, пожалуй, больше, чем черемуху. Если бы у жизни был четко. Оборачиваюсь и вижу, что. Сергей и его юная подруга глядят мне вслед. БЕЛЫЙ ГУСЬЕсли бы птицам. Все у него. было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с. Ходил он важно, обдумывая. Прежде чем переставить лапу, гусь поднимал ее к белоснежному. Так он ухитрялся проходить. Этот гусь никогда не бежал.
0 Comments
Leave a Reply. |
Details
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. ArchivesCategories |